ЧАСТЬ I "ЮНОСТЬ КОНСТРУКТОРА"
Глава первая

   В мерном беге к тихому Дону песет свои воды по Орловщине река Сосна, огибая село Георгиевское.

   В стороне от села, на живописном берегу Сосны, в крытом соломой домике священника Николая Петровича Поликарпова родился 8 июня 1892 года мальчик, нареченный Николаем.

   Маленький Коля вместе с отцом, братьями и сестрами работал в поле. Детей приучали уважать труд, любить природу, бережно относиться ко всему живому, к каждому дереву и кусту.

   Рос Коля любознательным мальчиком, часто досаждая своей нянюшке Марии Михайловне бесконечными вопросами.

   -Почему птицы и ходят, и летают, а люди только ходят?

   -У птиц крылья.

   -А почему у людей нет крыльев?

   -Потому что они люди.

   -Разве люди хуже птиц, что им летать нельзя?

   -Хуже, хуже! — теряла терпенье няня. — Птицы безгрешные, а люди... Спроси поди маму, Александру Сергеевну!.. Коля шел к маме. Чуткая, ласковая, умная мама все знала.

   -Всегда дружи, Коленька, с Почемучкой, — говорила она ему. — Он тебя многому научит.

   -А где он, Почемучка?

   -Везде, куда ни глянешь. Столько чудесных загадок кругом. Нет ничего более интересного, чем разгадывать их. Будем это делать вместе. Хорошо?

   -Хорошо, мамочка!

   Редкое терпение и упорство проявилось у мальчика еще в раннем детстве, когда он, стараясь узнать, что скрыто внутри игрушек, ломал их и не успокаивался до тех пор, пока ему не удавалось вновь исправить игрушку. Особенно увлекался Коля «строительством»: из кирпичиков и кубиков с картинками возводил дома, крепости, башни.

   Нашел как-то синюю глину и стал лепить из нее птиц, животных, кувшины для молока и всяких фантастических зверюшек. Лепил он и рисовал прекрасно.

   К пяти годам Коля научился читать. Читал много и больше всего о путешествиях в неведомые страны.

   Кто-то из родных привез из Орла Колиной старшей сестре Лиде книжку Жюль Верна «Пять недель на воздушном шаре».

   Прочитав книгу, Коля однажды сообщил «по секрету» сестре, что можно полететь и без воздушного шара. Надо только забраться на высокое дерево, закрыть глаза, поджать ноги, широко, как крылья, расставить руки и прыгнуть.

   Лида испугалась, как бы Коля не решил испытать этот способ.

   -Не смей об этом и думать, упадешь и разобьешься. Кто только мог сказать тебе такую глупость?

   Коля обиделся.

   -Никто мне не сказал. Я это проделал во сне и долго, как птица, летал вверх и вниз, вверх и вниз, — повторял он восторженно. — Так было легко и приятно. Давай полетим как-нибудь.

   Зная нрав, Коли, сестра не стала с ним спорить.

   -Только уговор; сам без меня не прыгай. Обещаешь?

   Коля обещал. Он всегда держал слово.

   Лида рассказала о «секрете» матери.

   Александра Сергеевна, любившая и понимавшая детей, пе «выдала» ее. А за Колей стали наблюдать и старались всячески отвлечь его от мысли о полетах.

   Александра Сергеевна была одаренным музыкантом и прививала детям любовь к музыке. Самым способным и восприимчивым оказался Коля. Стоило матери заиграть на рояле, как он все забывал.

   -А что, если мы, Коленька, создадим оркестр? —предложила как-то мать.

   Коле тогда исполнилось восемь лет. Он уже неплохо играл "на флейте, братья и сестры — на мандолине, гитаре и балалайке. Увлеченный организацией оркестра и репетициями Коля, казалось, забыл о своем разговоре с сестрой.

   Наступила весна. Река сильно разлилась. Полая вода снесла баню, на которой сидел старый петух. Он испуганно захлопал крыльями, дико закукарекал и попытался взлететь, но упал в воду и утонул.

   -Почему он не полетел на берег? Ведь у него крылья! О чем он кукарекал? — тормошил Коля сестру.

   -О том, что мало иметь крылья. Надо еще уметь ими пользоваться, а у тебя и крыльев-то нет.

   -Тогда я полечу на воздушном шаре.

   -Это куда лучше и быстрее, — обрадовалась сестра. — Люди изобрели телегу, поезд, пароход, чтобы не ходить пешком. На поезде сидишь, а он бежит. Пешком далеко не уйдешь, ноги заболят. На крыльях тоже далеко не улетишь, тем более, что у нас их нет.

   -Да, — согласился Коля, — лучше на воздушном шаре.

   Коля повзрослел.

   «В девять лет, — с грустью вспоминал Николай Николаевич, — закончилось для меня детство. Эту пору жизни часто называют безмятежной. Напрасно! Никогда, кажется, не испытываешь такого кипения счастья, радости и горя, как в эти годы. На какие только высоты не поднимал меня вихрь безудержной фантазии! Не было грани между мечтой и реальностью. Все было возможно: и полет к звездам, и хождение по Луне. С каким упоением и страстью поднимал я меч в защиту высокого, доброго, светлого, громил Черномора, Змея-Горыныча, олицетворявших темное и жестокое царство зла, несправедливости и насилья,..»

   На семейном совете было решено отправить Колю в Ливенское духовное училище.

   Коля бродил по саду с невыносимой болью в сердце. Хотелось обнять каждое деревце, припасть к каждому кустику, так явно и остро переживавшим его горе...

   Корчились от осенней стужи последние цветы, холодным пламенем горели листья, алыми слезами плакала рябина.

   Поседевшая от старости дряхлая яблоня, под которой он, «навоевавшись» за день, любил отдыхать от «ратных подвигов», тянула к нему обросшие мохом ветки — узловатые, корявые, как руки нянюшки.

   Ливны... От одного названия этого уездного городка, куда Коля должен был уехать учиться, бросало в дрожь. Чудилось ему в этом слове что-то серое, мохнатое, паучье,

   ...Сборы были долгие и мучительные.

   В расставаниях и прощаниях всегда много грусти и тоски. Они омрачают и искажают лица близких, туманят скрытой слезой глаза матери, разъедают душу и сердце. Хорошо, если впереди светит надежда увидеть, услышать что-то новое, радостное. У Коли же впереди был только страх.

   Вместе с Колей поехала в Ливпы и старшая сестра Лида.